Во дворе тянет гарью и резким дымком,
Пацаны на завалинке спорят о смысле,
Как тут выйти из хаты — шаг влево, шаг влом,
А потом только в трубке услышишь: «Крестись ты».
Светят лампы кривые, как будто в грехе,
Как дороги кривые, все ходят по кругу,
И слова, что под вечер сорвутся в тоске,
Лягут тяжким осадком на жизни услугу.
Вот и Нинка идет, щелкает каблуком,
Ей бы мир весь — да только в окне её стены,
На усталых губах — никотина пятно,
А мечты о Париже — обломками Вены.
И всё кажется — жизнь, ну куда ж попросту,
Не столы с хлебом-солью, а ржавые двери,
Где глоток спиртняка, будто дар поутру,
Где в закат убегает всегда по неделе.
А ментура пройдёт, блеснёт оком, как сталь,
Мол, порядок у нас, и всё будет в ажуре.
Но уходит за угол — и снова вуаль,
И двором бродят тени в глухой амбразуре.
Этот двор — как капкан, что не сдвинуть никак,
Где у каждого камня есть шрам от удара.
Пустота здесь живёт, притаившись в веках,
И надежды как пепел — присыпала раны.
